Наконец-то добрался. Здравствуй. Держи букет.
Вот однажды — мы эмигрируем на Пхукет,
где зимы не бывает совсем, а цветенье вечно.
А покуда поставим в вазу эти пять роз,
на вертушку поставим пластинку Дайаны Росс.
На сегодня имеем московский мартовский вечер.

Мы знакомы уже не помню, который год.
Ни к чему подбирать друг к другу культурный код.
Я восторгов не жду от тебя, и не жду нападок.
Кроме общих друзей, знакомых, новостей, политики, книг,
есть достаточно точек соприкосновенья иных.
Мне особенно нравится эта — между лопаток.

Право, стоило столько камня науки грызть,
чтобы видеть в тяге к тебе всю мою корысть.
Слишком броская внешность оттого собирает полчища присных,
что являет собой не одну лишь усладу глаз,
но особую форму роскоши, бизнес-класс —
не предмет восхищения, но известный вторичный признак

для того, кто с тобой, прекрасная, совладал.
Между прочим, и то, что ты (сравнительно) молода,
не сводимо к упругости форм и свежести кожи.
Потому что в новые мехи легче льётся вино,
и хотя я не знаю, что тебе суждено,
для тебя вся несбыча мечт случится намного позже.

Впрочем, грустные вещи, один передумав раз,
изречённым словом отправим подальше с глаз.
Да пребудет их путь извилист, далёк и долог.
На дворе сегодня снова почти мороз.
Из колонок своё щебечет Дайана Росс.
Ты сидишь напротив меня, в одной из моих футболок.

Интересней не трудно на свете сыскать предмет
выяснения отношений, которых нет
(если что — в крайнем случае можешь мне дать по морде,
и забудем об этом). Но порой, под утро, когда я уже не сплю,
вот лежу и думаю: а вдруг я тебя люблю?

Упаси меня Бог.
Это сразу же всё испортит.