Всё, что будет со мной, знаю я наперёд,
как стонать мне в объятиях жадных:
ведь на Чистых прудах нас ОМОН заберёт,
изолируя рукопожатных.

Для меня это будет не первый привод,
я давно со свободой в разлуке.
Слышь! Не тычь мне дубинкою в мягкий живот,
не выламывай тонкие руки!

Рассыпается град полицейских свистков,
и укрыться практически нечем:
щас нам будет отважный товарищ П изд есков
по асфальту размазывать печень(ц).

За оградой круги нарезает трамвай.
Не спасут нас из лап дармоедов
ни сидящий в начале бульвара Абай,
ни стоящий в конце Грибоедов.

Никуда не уйдут ни сума, ни тюрьма.
Дайте, дайте мятежному бури!
То ли горе моё — от большого ума,
то ли радость — от маленькой дури.

Всё, чем стал я на этой земле знаменит,
пресса выплеснет, как из ушата:
типа, я — оккупант, и госдепа наймит,
и рука у меня не пожата!